Французского влияния не избежала, конечно же, и русская кулинария. Мода на иностранных поваров, введенная Петром I, привела в Россию множество французских кулинаров. В XVIII веке на волне увлечения французской культурой, каждый состоятельный человек обязательно держал в своем штате слуг повара-француза. Французская школа ввела в русскую кухню комбинирование продуктов, измельчение ингредиентов и точные дозировки в рецептах блюд, не принятые ранее. До “французского кулинарного нашествия” на русском столе не допускалось смешивание продуктов, их перемалывание, дробление (даже в пирогах рыбу и мясо не измельчали, а пластовали). Французы также ознакомили русских с неизвестными им видами кухонной техники (уже упомянутые мясорубки, шумовки, дуршлаги и прочее). На русском столе появилось множество популярных блюд, позаимствованных из французской кулинарной традиции - котлеты, омлеты, салаты, муссы, компоты и т.д. Но, конечно, изобретательные французские повара, попав в Россию, не ограничились простым воспроизведением рецептов своего отечества. На основе традиционных русских продуктов стали создаваться новые рецепты, а классические русские блюда проходили “французскую редактуру”. Так появились русские блюда с французскими названиями: лангеты, беф-строганов, винегрет, оливье, наполеон.
Никто иной как французы ввели в России моду на кулинарные книги. Правда, из-за них же с первой российской кулинарной книгой приключился конфуз: она сплошь состояла из французских рецептов, и практически игнорировала русские. Составители книги (кстати, не французы, а наши соотечественники) считали русскую еду плебейской и не желали портить свое произведение рецептами, которые знает “любая деревенская баба”. К сожалению, этот снобизм оказался роковым: когда уже в XIX веке В.А. Левшин стал составлять первую книгу русских рецептов, оказалось, что секреты многих блюд утеряны безвозвратно.
Французы в свою очередь тоже отдали дань русской кулинарии. Уже упомянутый Брийа-Саварин из всех видов кухонь признавал лишь “французскую, китайскую и русскую”, а Карем привез из России множество кулинарных рецептов, которые пытался привить соотечественникам. В воспоминаниях он описывал историю с русскими пирогами. Очарованный оригинальностью этого исконно русского блюда, Карем, вернувшись на родину, стал подавать его в своем ресторане. Правда, французы, привыкшие к определенным кулинарным правилам, не желали брать пироги руками и откусывать от куска. Они пытались есть русские пироги, нарезая их маленькими кусочками и поливая соусом. Признание французами вкусовых достоинств русских национальных блюд немало поспособствовало мировой славе русской кулинарии.
Еще со времен Екатерины II между Россией и Францией производился “обмен кулинарными любезностями” - популярные блюда назывались в честь тех или иных известных иностранных персон, как правило, не имевших к кушанью ни малейшего отношения. Так при дворе российской императрицы были популярны “бараньи отбивные а-ля мадам Помпадур”, на что французские кулинары ответили увековечиванием имени императорского фаворита в виде названия заливного из фазана “Принц Орлофф”. Другим российским персонажем на французской кухне стал граф Демидов, женившийся на племяннице Наполеона I. В его честь было названо целых два кулинарных шедевра: “Пулярка а-ля Демидофф” и “Пуле Соте Демидофф”. Русский журналист Катков, ставший героем светского скандала, “попал на французский стол” под видом “цыпленка Катофф” 
Говоря о “русско-французской кулинарной дружбе” нельзя не упомянуть о знаменитых неделях французской гастрономии, проводившихся в России раз в десять лет с 1862 по 1912 год. Это был один из знаков вечного примирения между Францией и Россией после войны 1812 года. В “Мирных битвах французской кухни с русским желудком”, как остроумно окрестил их С.Т. Аксаков, участвовали лучшие повара Франции. Недели французской кухни в разные года посещали Катков, Скобелев, Тургенев, Пржевальский, Витте, Морозов, Чехов, Дорошевич... К сожалению, после 1917 года русскому народу стало не до битв с французской кухней. Хотя, кто знает, может быть этой приятной традиции суждено возродиться еще при нашей жизни. Например, празднование 200-летия победы над Наполеоном в 2012 году - чем не повод?
