Ресторанный критик считает Uno Due Tre

Случайно узнал — написали читатели. Я, признаюсь, перестал следить за сменой заведений на этом месте после какого-то там. Какое-то там было не абы каким, а таким: тут было кафе «Место — взгляд на восток», которым рулила Катя Бокучава! Конец Тверской — нашей, хорошей Тверской, дом у гостиницы, у Смольного. Оказалось, одно из самых ярких, необычных, интересных для автора «написаний» года. Хотел написать «песен», но редактор удалил. И сразу, пока не забыл: работают до 22, что в этом райончике совершенно оправданно. И не первый год работают: опыт, поди.

Меню итальянское, с любовью к теме, и такое увлекательное, близкое к удивительному. Шикарные цены, я бы все так и записал цифрами, кабы сам сочинял: если все ещё и вкусно, то читатели меня до тошноты укачают на руках. Вся Италия, что мы любим, без режущего глаз пришлого. Пирог с вишней и рикоттой не 460, а 240: это как пример. Ругал за три лазаньи или три ризотто в одном меню — зачем, даже в большом ресторане! Тут семь ризотто и восемь лазаний. Или наоборот. На несколько столиков и крохотный размер, что важно. Но это готовят под гостя, и эти полкило порции готовятся 40-50 минут. Вторая цена в меню — на вынос и бОльшая порция: видимо, на двоих? Меню вообще стремное. Не в файлах, а как в пакетиках, бликующих, неудобных, противных на вид и на ощупь. На своем клипборде. На второй день убрали этот позор — удобные, чистые и опрятные страницы. Вот!

Все нормально в интерьере небольшого зала. Некоторые лампочки тут с помехами на телефоне, зато такой яркий свет... А фото с полосками на трёх разных экранах. И второе: ругал за диваны глубокие. Много раз. Тут самый длинный до спинки, я даже не думал, что ещё более человеконенавистнические бывают. Как Волга широки, не видать от подколенной зоны спинку, редкая птица долетит. А так, несовременно, мило, «в точку» для небольшого приватного семейного ресторанчика с хозяином на кухне. Вот-вот, как там, за бугром!

«Порции у нас солидные, уверены в заказе?». Уверен! Несите. Салат с куриной печенью (360): резанный ножом салатный лист, и так мелко, как гарнир скорее, а не салат-старт. Прекрасная печенка — внятная, мягкая, вкусная в этой сладко-бальзамической заправке. Соус от нее и есть единственная заправка блюда. Порция большая, ещё черри положили, совсем четвертинками. Одна черринка. Вкусно, ничего невкусного, но не повторил бы. Слишком просто, не кафешно даже, про ресторан нет и речи.

Каччукко по-ливорнийски (560) — томатный суп с морепродуктами. Ага: густой, приятно-кислый, дельный, взрослый-недетский гаммой, свежий вкусом, когда кальмар не переваренный, ещё нежный, а томат не потемнел окислом, рыбка треска — чистое филе. Точно стоит своих денег: наполнение внятное, никакого коктейля. Я люблю чуть острее, ярче, но это я. Честная сделка.

Ризотто с грибами (540), но в английском описании значится «порчини» —? «Нет, будет смесь грибов с маслом белого трюфеля». Ладно, мы рабочие крестьяне простые, мы и не ждём счастья. Хорошее ризотто, фактурой, грибами дорогими. Не ароматом, которого нет, не вкусом, которого чуть. Не посолили на кухне, я три раза тянулся за солонкой. Грибов много, а будто грибов мало. Ну и трюфельное масло без вкуса. Пробовать надо, камрады. Порция очень большая, но она не радует.

Пожаловался, пришел повар (видимо, и хозяин) — Александр. Знакомиться, отвечать. «Вас просто не предупредили: у нас постоянные гости и мы на кухне — все с пониженной солью». Да, не предупредили, да не пониженной, а совсем без нее. Ладно, будем знать.

И на второй раз предупреждал про соль! И позвонил за двадцать минут — начинайте готовить лазанью, ее делать 45 минут. Пришел — и аншлаг. Пришел днём, в 16.00, Не думал не гадал, даже не бронировал. Божечки, как приятно, что девушка, с которой договор заключил устный, сама поставила табличку на стол. А тут ланч (350) с харчо. «У нас настоящий, я из Грузии вожу тклапи», — сказал Александр. Я даже верю, что это лучший харчо в городе (за 150 рублей так точно) и мне сил нет как его хочется, но я по другой части. Интересно, отельные заполняют зал или нет? Большой минус один, и это не туристы, что обедают. Люди, косяками в туалет лазающие с улицы, осмотрев Смольный, без вопросов персоналу, как дома: очень хочется верить, что это не петербуржцы. От этого очередь. А я не могу просто сидеть, руки не помыв, не то что пить воду.

Лазанья болоньезе (420): действительно не разогревают, как в 99.2% мест, а запекают под гостя. Со звонка (ой, забыл цену блюда увеличить на стоимость разговора, так нечестно) прошло сорок минут — чугунок на полкило. Я даже не трогал, спокойно снимал в своем привычном фудпорно, во всех эротичных позициях, и от масла на запечённой сыром поверхности понятно, что ждать мне минут десять! Обалдеть какая нежная. Нежная, но и горячая, ничего не успело связаться, окрепнуть, застыть, можно (модно?) есть ложкой. И в данном случае это комплИмент. Классика нежного бешамеля, о котором в последнее время не вспоминал, довольно соли, сырной и добавленной, мелкомолотый фарш, лазанки выразительные на этом фоне. Прям «номер ван», и без сомнения. Ведь блюдо — это не набор неких продуктов по списку, а программа впечатлений в голове. Аромат, звук укуса корочки, в нужное, В НУЖНОЕ время потекший на брюки соус из шавермы, такими ровными, точными каплями... «Застывшие», остывшие и разогретые потом лазаньи всегда плотнее.

Грана падано, желтки... Я не дослушал описание, я закричал «да, да!». Карбонара (340) выглядит как моя мечта, фактура, поведение соуса — моя радость, и на вкус почти идеал: если бы на столе была мельница перца, мне было бы спокойнее и уютнее. Я бы не добавлял, нет, всего в ней хватает, но психу просто важно иметь рядом важный фетиш. Вторая теперь после исаковской: та меньше, плотнее, концентрированнее вкусами, ярче. Радость — одинаковая. И подумать, что в этом экземпляре внутри, панчетта или где, я вспомнил только после еды. Это признак, это характеристика номер один. Ставьте на стол перец, а не перечницу. Спасибо.

Вместо итогов: не забудьте сказать про соль, как просите остроты в мексиканском или индийском ресторане. Могут как недобирать, так и щедрить слишком. Должен же быть грех. Кто без греха.